ИЗВЕСТНЫ ЛИ В ИТАЛИИ ИМЕНА СТРОИТЕЛЕЙ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ?

    Одна из башен замка Сфорца, Милан 

   Мы привыкли слышать о том, что Московский Кремль построили «итальянцы». Но во времена, когда возводились соборы и стены Кремля, Италии как государства еще не существовало. Было бы правильнее сказать, что Кремль построили «миланцы». Ведь именно к герцогам Милана отправляли своих послов государи Московии. Архитекторы и инженеры, приезжавшие в Москву, были родом из Ломбардии или, по крайней мере, жили и работали на севере Италии. Их имена всем нам хорошо известны. А знают ли их итальянцы?

   Надо признаться, что большинство итальянцев не вспомнят имен работавших на Руси соотечественников, хотя практически все осведомлены о том, что Кремль строили итальянские архитекторы. И тем не менее, работать в Московию отправлялись профессионалы своего дела, и память о многих из них в Италии жива до сих пор.   

   Прежде всего в Италии помнят об Аристотеле Фиораванти. Достаточно сказать, что его именем названа одна из улиц Милана. Но этой чести он удостоился все же не как строитель Кремля. Фиораванти вошел в историю Милана благодаря выдающемуся вкладу в сооружение и совершенствование гидравлической системы города. Милан не имеет выхода к морю, нет здесь и судоходных рек. Поэтому была создана система каналов, которая связала город с реками и озерами Северной Италии. Фиораванти иногда называют создателем первого в истории шлюза. На самом деле примитивные системы для преодоления разницы в уровне воды в местах соединения между собой каналов существовали и до этого, но Аристотель Фиораванти внес значительный вклад в их усовершенствование.

   Стоит ли говорить, что Фиораванти работал и над строительством замка Сфорца в Милане: стены Кремля очень похожи на кирпичные стены миланского замка с их квадратными или круглыми башнями и с зубцами в форме ласточкиного хвоста (кстати, такая форма зубцов была харатерна для городов, принадлежавших к императорской, гибеллинской фракции, тогда как в городах, симпатизировавших гвельфам, то есть находившихся в сфере влияния папы, зубцы имели прямоугольную форму).  

   Впрочем Аристотель Фиораванти проявил себя отнюдь не только в Милане. Он работал в Венгрии и во многих итальянских городах, в том числе в родной Болонье. Здесь помнят не только о том, что Фиораванти внес вклад в строительство дворца городского главы (Palazzo del Podestà), но и о том, как удивительным образом инженеру удалось передвинуть на тринадцать метров башню дворца.

   В 1475 году Фиораванти был приглашен на московскую землю великим князем Иваном III. За несколько лет до этого мастер был обвинен в изготовлении фальшивых денег. Обвинение впоследствии было снято как ложное, но видимо именно эта неприятная история, испортившая безупречную репутацию выдающегося инженера, подтолкнула его к принятию приглашения. Известно, что на Русь он приехал в сопровождении сына Андреа и одного слуги.

   В Москве Фиораванти проявил себя не только как инженер, но и как архитектор, работая над возведением Успенского собора, крепостных стен и башен. Когда 70-летний зодчий попросил государя позволить ему вернуться домой, Иван III отказал ему. Фиораванти даже был заключен на несколько месяцев в острог за попытку к бегству. Нет свидетельств о его возвращении в Италию. По-видимому, ни Фиорванти, ни другим итальянским мастерам не удалось вернуться на Родину.  

   Среди других знаменитых итальянцев на русской службе – Пьетро Антонио Солари. В Москве он прожил всего четыре года (до своей кончины в 1493 году), но успел внести значительный вклад в возведение Кремля, прежде всего в строительство Грановитой палаты. Пьетро Антонио принадлежал к знаменитейшей семье миланских архитекторов, художников и скульпторов. Именем его двоюродного брата, Андреа Солари, названа одна из миланских улиц. Но самым знаменитым представителем семьи был Гуинифорте Солари, отец Пьетро Антонио. Гуинифорте работал над возведением церкви Санта Мария делле Грацие (в монастыре, в трапезной которого находится «Тайная вечеря» Леонардо). В течение многих лет Гуинифорте возглавлял строительство Миланского собора. Существует предположение о том, что Пьетро Антонио решил поехать на Русь от обиды, когда после кончины отца возведение собора было доверено не ему.

   Пьетро Антонио работал над строительством многих миланских церквей. Из его скульптурных работ сохранилась статуя Мадонны (Мадонна дель коаццоне, буквально "Мадонна с косой") в замке Сфорца.  

   О других итальянцах на русской службе известно мало. Строителя Архангельского собора Алоиза Нового некоторые искусствоведы отождествляют с венецианским скульптором Алоизио Ламберти да Монтаньана, но речь идет лишь о предположении.